Нахлынули реминисценции, я вспоминал свою пионерское детство. На всё лето родители отправляли меня в очень хороший пионерский лагерь под Звенигород. И помнится, мне, особенно ближе к концу смены, хотелось поскорее вернуться из этого райского уголка обратно в жаркую, душную, пылящую тополями Москву.
Сейчас мне этот детский порыв представляется абсолютно немотивированным. К примеру, по утрам не хотелось идти на зарядку. А с каким бы удовольствием я сейчас встал бы в восемь утра, неспехом побегал бы в трусиках по аллеям, без особого напряга помахал бы руками под надзором инструктора лечебной физкультуры.
Дальше. Приём пищи. С каким снобизмом отвергалась каша! А, собственно, почему? Сейчас бы ел да нахваливал.
Или вот, например, тихий час. Нас было невозможно на него загнать по палатам. А сейчас? Дрых бы в чистой палате с распахнутым настежь окном под лёгоньким покрывалом, думая, что, наверное, умер и за все свои страдания в рай попал.
Ничего я не ценил из того, к чему сейчас возврата нет, и никогда не будет.
В детство вернуться невозможно. В него можно только впасть.